Укрощение «мирного» атома

«Саркофаг» ещё строился, когда в июле 1986 года призвали по спец набору Арабина Анатолия Матвеевича, специалиста с большим опытом работы в строительстве.

Арабин Анатолий Матвеевич родился 15 мая 1948 года в г.Ленкорань Азербайджанской республики. Национальность – русский. Родители: отец – Арабин Матвей Васильевич, работал в связи служащим. Мать – Арабина Вера Ильинична, работала в госпитале поваром.

- Моё детство было хорошее,- начал рассказывать Анатолий Матвеевич,- в школу пошел с 6 лет. Учился хорошо. Как и все мальчишки, рождённые у моря, мечтал стать моряком. Читал книги о приключениях моряков, о их подвигах, мечтал бороздить океаны. Я жил у Каспийского моря. Всё детство прошло у «Рыболовецкого порта им. Ильича», который славился добычей рыбы «кильки». Всё свободное время проводил с друзьями у рыболовецких баркасов.

Но моряком не стал. По совету родителей после 8 класса поехал учиться в «Бакинское метростроевское училище» на профессию электросварщика. Начал трудовую деятельность в организации «Бакинский метрострой» по профессии. В Армию призвали в 1967 году. Службу проходил в г.Севастополе в морской авиации- авиамехаником.

В 1969 году демобилизовался домой. Устроился работать на «Ленкоранский ремонтно-механический завод» электросварщиком. Работа нравилась. В те годы режима участвовал в социалистическом соревновании. За добросовестный труд награждён медалью «Ударник коммунистического труда». Мой трудовой стаж -38 лет.

В 1970 году женился. Родились дети, была хорошая квартира, любимая работа, достаток и благополучие в семье. Что ещё желать для счастья?

Но в 1986 году в стране случилась авария на ЧАЭС . О том, что в Чернобыле случилось что-то серьёзное, людская молва донесла на следующий день. Официально было объявлено после первомайских праздников.

- Как восприняли весть о аварии на атомной в Чернобыле?

- Да как и все люди. Весь завод был в волнении. Хотя в стране была объявлена «гласность», люди с опаской вели разговоры. Все чего-то ждали ужасного. Впереди майские праздники, а в душах людей закралась тревога: «что будет?».

Мужчины на заводе интуитивно ждали мобилизации. Меня вызвали 12 июля 1986 года в военкомат. О Чернобыле мне никто не говорил, а командировали меня в г.Томск на строительство Химкомбината. Через месяц призвали на комиссию, и группу из 25 человек посадили на рейсовый самолёт в Москву, а затем, тоже самолетом, в Киев. Мне стало ясно: Чернобыля не избежать.

Автобусом нас доставили в район посёлка Иванково в расположение войсковой части. Посёлок был в стороне. В поле стояло несколько палаток окруженных плотно стоящими передвижными деревянными домиками, где жили военные. Нас разбили по ротам. Молодые солдаты «окрестили» нас «партизанами».

В пять утра подъём, туалет, умывание и общее построение, где нам сообщили о событиях на ЧАЭС. Далее нам назначили рабочие места по бригадам. Выдали респираторы, соответствующую одежду для работы в зараженной зоне. Специальными машинами доставили к Чернобыльской АЭС, к 4-му энергоблоку. По пути к станции видели яблоневые деревья, ветки которых усыпаны обильным урожаем яблок. Июль. Ещё всё было зелено. Вокруг красивые места. Это как-то успокаивало, отодвигало «худые» мысли.

Но ближе к станции увидели развороченный реактор сверху и засыпанный мусором внизу. Настроение изменилось.

- Не повергло ли в ужас увиденное на атомной?

- Нас настроили на повышенное чувство ответственности, что государству надо сделать важную работу, которую мы выполним квалифицированно. А потом, кто-то же должен это сделать?! (Воспитание долга и патриотизма людей того времени было очень высоко!)

В «партизаны» были призваны по спец набору: монтажники, бетонщики, трубоукладчики, слесари и друге специальность, требующие высокого умения в своей профессии. Многие имели несколько профессий. Люди были призваны со всех республик и областей. В одной казарме жили армяне и азербайджанцы, чеченцы и ингуши, русские и грузины. И не было между нами распрей, подлости, пьянства, разгильдяйства. Общее горе и дело укрепило мужскую дружбу как в ротах, так и в бригадах. По крайней мере в нашей бригаде. Бригада была дружная. Все мужики от 35 до 45 лет. Работа спорилась. Понимали друг друга с полуслова, а то и вовсе без слов. Все знали дело квалифицированно, каждый без подсказки знал чем заняться.

- Как психологически относились к тому, что аварийный реактор находился от вас в 100 метрах?

- Это был третий месяц после аварии. Ещё никто не осознавал сложность положения. Все старались, спешили, перевыполняли нормы в два раза. В отдельные дни и больше. На самые опасные работы направлялись только добровольцы. И их было много – людей ответственных и отважных. Люди знали, что ЭТО надо сделать быстрее и знали какая опасность их ожидает. Слов «нет», «не могу» на стройке не было. Наша бригада нагнетала жидкий бетон бетононасосами в 4-й блок. Техника была не знакома. Приходилось осваивать новые профессии «на ходу». Условия работы были сложнейшие из-за радиационной зараженности. На отдельных местах работали не более 15 минут (это 4 человека в час, 96 человек в сутки).

Режим работы был непрерывным, без задержек: кому за кем бежать, меняя друг друга по графику. В таком же режиме с нами работали трубопроводчики, монтажники и другие бригады. Работа в экстремальных условиях отражалась на состоянии здоровья рабочих: шла кровь с носа, рвота, тошнота, обмороки. За время 6-часовой работы есть категорически запрещено. Работали без завтрака и ужина, в зависимости от графика работы.

- А где находились рабочие для пересменки?

- Укрытие называлось «бункером». Толщина стен более метра. Вместимость до ста человек. В бункере была минеральная вода для питья в упаковках и вода на случай медицинской помощи, аптечки. Еды никакой не было, даже для «перекусов». При выходе из бункера на работу одевали респираторы или «лепестки», в зависимости от выполняемой работы. По окончанию смены проходили санпропускник. Здесь каждого тщательно проверяли индикатором дозиметристы. Дозиметрист находился в отдельной комнате с маленьким оконцем и широким подоконником, под которым был прибор проверки накопителей. Дверь всегда на замке. Нам увидеть показание прибора невозможно, всё в секрете. В журнале дозиметрического контроля записывали полученную дозу облучения после каждой смены. Другие дозиметристы определяли непригодность одежды и обуви. На получение новой одежды выдавались жетоны. Раздевшись в «грязной» половине санпропускника, мы шли в душевую. Выдавали чистое бельё и мы шли в «чистую» половину сдавать «карандаши» дозиметристу и бежали в бронеавтобус. Процедуры переодевания очень утомляли. Надо отметить такое наблюдение: радиация не любит пьющих и курящих. Я не пил, не курил, и во время работы не снимал респиратор. В нашей роте были ответственные люди, соблюдали все советы по охране здоровья, не нарушали правил поведения.

Мой срок работы на ЧАЭС с 12 июля по 4 сентября 1986 года отмечено 25 рентген. Демобилизовавшись домой стал работать на заводе, где был до призыва. На меня обрушился шквал проблем со здоровьем и работой. Я не мог работать электросварщиком, даже газосварщиком. Начались известные симптомы: головная боль, тошнота, вялость. Мне комиссия определила II-ю группу инвалидности.

С развалом СССР начались материальные трудности, завод закрыли. Начались морально-психологические трудности в связи с событиями в Азербайджане. Вынуждены были уехать. На Ставрополье жила дочь со своей семьёй. Мы решили переехать к ним в Ипатовский район. Здесь тоже столкнулись с трудностями и непониманием. Медкомиссия заменила II-ю на III-ю группу инвалидности. Стоило нервов и сил, чтобы оспорить несправедливость постановления, пока II-ю группу вернули.

Работа на атомной в экстремальных условиях в непосредственной близости от опасного 4-го блока, отразилось на моём здоровье. Я не жалея сил выполнял нужное государству дело. Так бы и государству сейчас воздать бы мне должное по закону: льготы и хорошее жильё. В селе Октябрьском живу в старой саманной хате, 39 кв.м на 6 человек. Во дворе ветхие постройки под старой черепицей. Хожу возле этой «экзотики» - обида берёт. В 2004 году стал на очередь в Ипатовской Администрации на получение жилья.

В трудные минуты, в тяжелейшее для меня время всегда рядом моя жена Надежда Павловна, моя опора, целительница и надёжа. Мы вместе, преодолев преграды и трудности, вырастили, воспитали и дали путёвку в жизнь своим детям – дочери Наталье и сыну Александру. А какой радостью наполняют наши сердца родившиеся внуки. Их у нас пятеро: Иван, Настя, Денис, Арина и маленький Арсений.

Право на безопасную жизнь людей дали чернобыльцы, заслонив собой родную землю от радиоактивного угара.

За участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, Арабин Анатолий Матвеевич награждён :
Высокой правительственной наградой медалью ордена «За заслуги перед Отечеством II степени» по Указу Президента РФ за №87094 от 1 сентября 2007 года Знаком «В память о ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС» Юбилейной медалью «ХХ лет на ЧАЭС»