О макухе, сусликах и повзрослевшей Илоне.
Бабушка Люба, перекрестив булку хлеба, отрезала два кусочка и разложила на столе себе и пятилетней внучке. Илона стала щипать хлеб и крошить по столу. Не выдержав такого обращения с хлебом, бабушка шлепнула внучку по рукам и выставила из-за стола. Опешив, девочка заплакала. Не доводя до истерики, бабушка посадила перед собой внучку, успокоила ее и стала рассказывать:
— Мне тогда было столько же лет, как сейчас тебе. Я не все помню, мама мне потом рассказывала. Шла война с немцем, отец был на фронте. Мама работала в колхозе. Жили в небольшой саманной хатке. В тот год была суровая зима: снежная и морозная. И столько выпало снега, что засыпало крыши, И мы проделывали в сугробах лазы — к сараям, к колодцу.
— А что такое лазы? — заинтересовалась внучка.
— Это проходы в сугробах, как туннель. У нас не хватало сил отбросить подальше снег, отгребали его, утаптывали и ходили к колодцу, сараям, мусорным ямам, туалету на улице.
Зима была длинная и запасов продуктов не хватало. Да и продую-то были несытные: тыква, кабачки, сушка из дынь, фруктов. Картофель заменял хлеб, его тоже было мало. Жили в степном крае, где летом трудно с водой, овощи вырастить сложно и труда стоили большого. Да и семян не было, весной мама собирала обрезки из картофеля с глазком, засыпала песком, чтобы росточками посадить
.А в тот год и кожуру с овощей ели, где уж там на семена оставить.
— Бабушка, а хлеба не было что ли, — удивляется девочка.
— Хлеб отправляли на фронт, воинам-защитникам.
Так вот, слушай. В ту голодную весну моя мама, а твоя прабабушка, пахала поле на быках, обученных такой работе. Быки знали команду: «цоб» — это влево, «цобэ»— это вправо и другие понимали окрики. За такой тяжелый труд выдавали маме 300 г хлеба, это половина булки, как выпекают сейчас. И этот кусок делился на маму и нас — пятерых детей. Маме нужны были силы для тяжелого труда, но она делила одинаково всем. ...Надо сеять колхозное поле, а зерна мало. И стали выдавать за работу не хлебом, а макухой.
— Ма-ку-хой? — переспросила внучка, — я такое не знаю-у-у.
— Да и слава Богу, что не знаешь! Макуха — это отходы, жмых по-другому. Из семечек подсолнуха делали масло, а спрессованный жмых называли макухой. Еда грубая, жесткая, детские зубы ее не брали. Мы ее сосали. Но и этого было не вволю, мало доставалось, видно, поэтому макуха казалась вкусной. Маленькие дети не наедались, плакали, старшим ребятам тоже хотелось есть, но они молча сопели, грызли сухие корки от овощей, дыни или репы.
А однажды в доме ничего не осталось для еды. Шли дожди, заработать было негде. Сидели с мамой на печи. Маленькие дети не то что плакали, а выли, как голодные волчата.
И тогда мама запела песню о нашей бескрайней степи, о вольном степном ветре, о птицах, о красоте степных цветов: тюльпанов, васильков. И дети заснули тяжелым голодным сном, всхлипывая во сне под мелодичную песню матери. Так и помогла нам выжить песня. Наступили теплые весенние дни, появились съедобные травы:крапива, щавель, лопухи. Мама из трав пекла лепешки. Весной копали репу. Зимой она горькая, а весной выкопаешь репу, на вид как картофель, и такая она вкусная и сладкая. Затем и мясо вылавливали водой.
— Ха-ха-ха! Бабушка, разве мясо вылавливают водой, оно что — бегает? — засмеялась внучка.
— Бегает, да только не так просто его выловить. Это такой степной зверек, живет в норках. Чтобы суслика выманить из норки, надо было залить в норку несколько ведер из луж, заполненных снеговой водой, такой глубокой она была. Как только суслик вылезает наружу, мы его хватаем за шейку и бьем оземь. Снимаем с него шкурку, а мясо жарим на костре за огородами. Мясо суслика было вкусным, он ведь питается травой и зерном, которое таскает с поля и складывает на зиму в норке. Но запах дичи держался долго, и мы воняли сусликом. Когда мама нас купала вечером в корыте, то называла нас «суслинята». Некоторые мальчишки вылавливали лягушек и ели, сварив в воде на костре.
Кончилась война, пришел домой отец, называли мы его «папаня». В семье появился хлеб. Его резали по кусочку каждому. Не скоро хлеб стал лежать на столе вволю, сколько хочешь, как вот сейчас у нас. К хлебу мы относились с почтением. Сначала отец булку перекрестит, поцелует, а потом делит. До сих пор я делаю так, как мой отец.
Бабушка вытерла платком глаза. Внучка подошла к бабушке, обняла и говорит:
— Прости меня, я все теперь знаю. — она собрала крошки хлеба со стола и с большим удовольствием отправила их в рот.
— Какой вкусный! — сказала как будто повзрослевшая девочка.
с. Октябрьское
Ипатовского р-на.
Посетители, находящиеся в группе Путники, не могут оставлять комментарии к данной публикации.